Выступление на международной конференции «Российская государственность: стабильная нестабильность».
Здесь в Киеве, столице сражающейся с российской агрессией Украины, анализ современного российского режима более чем уместно начать с напоминания фундаментального исторического факта: наша общая праматерь Киевская Русь формировалась и развивалась до монгольского нашествия как европейское государство. Ее этнос был трагически разделен нашествием на две части.
Одна была поглощена ордой и её духовное порабощение не ограничивалось двумя столетиями формального подчинения Улуса Джучи монгольскому хану. Как справедливо заметил выдающийся русский философ Георгий Федотов ханская ставка в 1480 году была просто перенесена из Сарая в Москву. С полным сохранением в Московии ордынской матрицы деспотии, азиатского способа производства, оккупационного по отношению к народу режима власти.
Другая же и не меньшая часть Киевской Руси, сохранившая европейскую идентичность, продолжала свою эволюцию прежде всего в рамках многонационального Великого Княжества Литовского.
Сегодняшняя война (будем называть вещи своими именами) РФ и Украины не случайна. Это не территориальный спор о Крыме или о Донецке. И это не этнический конфликт. Это решающее мировоззренческое столкновение наследников Киевской Руси и наследников Золотой Орды. Они есть и в том и в другом государстве. Но в разных пропорциях. Тысячелетний европейский выбор Киевской Руси сегодня поддержан подавляющим большинством украинского народа и необратим.
Многократные попытки ханов-царей-генсеков-президентов Улуса Джучи имитационно «европеизировать» свою вотчину без изменения природы своей власти проваливались одна за другой.
Царь-модернизатор Петр Алексеевич не «прорубил окно в Европу», а всего лишь открыл узкую форточку, в которую протиснулась головка российской «элиты». И с того времени у нас образовалось два разных народа. В русском языке они назывались «барин» и «мужик». Во всех других странах всегда была и есть своя социальная градация, но нигде этот разрыв между «барином» и «мужиком» не имел такого фундаментального характера, как в постпетровской России.
Это был не классовый, а культурологический, я бы даже сказал — антропологический раскол, это именно два разных народа, которые просто не знали и не понимали друг друга.
Этот разлом стал запрограммированной на века исторической трагедией России. Все ее имперские институты, включая Церковь, в представлении мужика всегда были на стороне барина. Именно поэтому и позволили большевикам распинать на штыках генералов и сбрасывать кресты. Вековое напряжение не могло не взорваться, и гибель романовской империи в революции 1917 года была исторически предопределенной.
Но лидерство в революции было перехвачено довольно узкой группой людей, которые ни в коем случае не были вождями этого, по существу, мужицкого пугачевского бунта. Зато они искусно использовали его взрывную энергию.
В энергию распада Российской империи внесли свой вклад и многие ее этнические группы, справедливо считавшие себя ущемленными.
Однако дело вовсе не в том, что руководство большевиков было весьма интернациональным.
И русским Бухариным, и евреем Троцким, и грузином Сталиным, и поляком Дзержинским подавляющее большинство русского народа — 90‑процентное крестьянство — воспринималось как антропологически чуждое.
Не в силу их национальной принадлежности, а потому что все они были пассионарными носителями глобального идеологического проекта.
Марксистская идея столь привлекательна и убедительна в своем примитивно простом объяснении мира, что хотя бы раз в истории человечества она обречена была оглушительно выстрелить. Но русское крестьянство просто не влезало в марксистские уравнения.
Мы изучаем историю гражданской войны только по «красным» или «белым», но не по «мужицким» учебникам. И поэтому она еще неизвестна. Парадокс ее в том, что энергия раскола между барином и мужиком была использована силой, которая метафизически была еще более враждебна мужику, чем барин. Почему же эти люди в тужурках, во френчах, в пенсне, которые, казалось бы, культурно, цивилизационно были намного более чуждыми русскому мужику, чем его деревенский батюшка, почему они победили? Потому что русский мужик не простил барину того, что творилось столетиями.
Парадигма цивилизационного раскола между элитой и народом сохранилась и в других ипостасях российского государства. Большевики использовали энергию протеста, порожденную разломом начала XVIII века, но они сами воспроизвели ту же систему огромного разрыва между элитой и народом. Систему, при которой власть смотрела на народ как на неограниченный резервуар бесправных рабов для осуществления своих больших имперских или идеологических целей. Коммунистическая номенклатура была так же бесконечно далека от народа, как и дворянство.
Крестьянам только в начале 1960‑х выдали паспорта, они были теми же рабами.
Говоря о гражданской войне, мы обычно забываем ее второй этап, еще более жестокий и кровавый — коллективизацию. Это вообще уникальное в мировой истории явление. Коллективизация была войной новой коммунистической элиты против безоружного народа. Если в гражданской войне 1917–1920 годов была своя внутренняя логика, то многомиллионное жертвоприношение коллективизации было чисто идеологическим и почти мистическим.
Древние ацтеки вели войны только для того, чтобы брать пленных и использовать их для священных человеческих жертвоприношений. Так же и русское и украинское крестьянство в процессе коллективизации были без всякой видимой цели ритуально принесено правящими ацтеками в жертву их марксистским богам.
Последовательно уничтожив сначала барина, а потом и мужика, ацтеки-большевики, в конце концов, создали новую историческую атомизированную анти-общность — советского человека.
Главного Жреца-Палача Иосифа Ауисотля благодарные потомки уцелевших нарекли через 80 лет «Именем России». Одно это заставляет усомниться в душевном здоровье перенесшей столько испытаний нации и ее телевизионных пастырей.
Сменилась, наконец, по крайней мере, внешне, и коммунистическая доктрина. Но сохранилась непотопляемая номенклатура, а все та же реальность метафизического разрыва между «элитой» и народом стала даже еще более наглядной. Существование двух Россий — России Пикалева и России Рублевки, хмуро смотрящих друг на друга на телевизионных экранах, — это тот же фундаментальный раскол, который был порожден «модернизацией» Петра, а затем воссоздан «модернизацией» большевиков. Только в отличие от русского барина XIX века, воспитанного на классической русской литературе и испытывавшего комплекс вины перед мужиком, рублевские читают исключительно гламурных авторов и потому никаких комплексов не испытывают.
Осуществились все золотые мечты партийно-гэбистской номенклатуры, которая и задумала перестройку в середине 80‑х годов. Чего она достигла в результате 20‑летнего цикла? Полной
концентрации политической власти, такой же, как и раньше; громадных личных состояний, которые тогда были для них немыслимы, и совершенно другого стиля жизни (что в Куршевеле, что на Сардинии).
И самое главное — как правители они избавились от какой‑либо социальной и исторической ответственности. Теперь им уже не нужно хором выть: «Цель нашей жизни — счастье простых людей». Их уже тогда тошнило от этого лицемерия. Теперь они сухо повторяют, что цель их жизни — это «продолжение рыночных реформ» и «величие России», хотя никто из них сам в это не только не верит, но и не знает, что это такое. «Непопулярные меры» двадцатьпятый (!) год реформ подряд обещает народу режим, реализовавший за эти же 25 лет очень популярные в своём узком кругу меры по личному обогащению.
Мы по‑прежнему существуем в контексте полной дискредитации всего современного политического класса в глазах народа — пассивного объекта «модернизации» последних 25 лет. Столетия русской истории мы прошли по кругу, безнадежно застряв в петле времени.
Из столетия в столетие упрямо повторяется системная ошибка наших августейших модернизаторов. Очарованные техническими и потребительскими плодами вечно притягательного Запада и жадно желающие ими овладеть и воспроизвести («внедрить») у себя, наши скифские правители с высокомерным презрением отвергают корни западной цивилизации, ее воздух, ненавистный им воздух Свободы и Человеческого Достоинства.
Поэтому и оказываются эти горе-модернизаторы после очередного мобилизационного прорыва вновь и вновь у разбитого корыта с горами чугуна и стали на душу населения в стране и гниющими подлодками и ракетами. Поэтому и остается у нас Путин навсегда, какую бы фамилию он ни носил в текущей каденции.
За сотню без малого лет великие злодеи Революции (Ленин,Троцкий, Сталин) сначала превратились в смешных беспомощных старцев (Брежнев, Андропов, Черненко), а затем, окропившись живой водицей номенклатурной приватизации, оборотились в молодых спортивных сексапильных нефтетрейдеров (Путин, Абрамович, Тимченко). Эти чисто конкретные пацаны и есть подлинные наследники Октября, последняя генерация его вождей, закономерный и неизбежный итог эволюции «нового класса».
Жизнь удалась. Это для них десятки миллионов жертв столетнего эксперимента (лузеров в их терминологии) унавозили почву. Им нечего больше желать. Для них наступил персональный фукуямовский конец Истории.
У них нет и не может быть проекта будущего. Они уже в у-вечности и скорее всего они окажутся последней генерацией вождей не только Октября, но и России.
Наш замечательный соотечественник Петр Чаадаев почти 200 лет назад высказал мысль, что России, видимо, суждена историческая роль быть неким уроком для других народов, показывая, чего не надо делать ни в коем случае. Похоже, что эту роль мы с мазохистским рвением все эти 200 лет и продолжаем выполнять.
Другой выдающийся мыслитель, австрийский экономист Фридрих фон Хайек, когда писал свою знаменитую «Дорогу к рабству», конечно, не мог себе представить, что кроме описанных им двух дорог к рабству — фашизма и коммунизма — может существовать еще одна, по которой поведут под знаменами фон Хайека и с его именем на устах.
В одном из рабочих кабинетов Владимира Владимировича Путина стоит бюстик фон Хайека. Это не только для вербовки иностранных инвесторов, которые иногда этот кабинет посещают.
Владимир Владимирович, вполне возможно, достаточно искренне ощущает себя эдаким «либеральным реформатором». Ему об этом постоянно говорят многие его советники. Вообще в его экономическом мировоззрении причудливо, но органично сочетаются элементы чубайсизма и чекизма, что позволяет мне называть исповедуемую и практикуемую им философию моделью ЧуЧе.
Один из популярных политических мифов сегодня — борьба двух идеологических течений в окружении Путина — так называемых либералов и силовиков. Нет там никакого мировоззренческого противостояния! В высшей российской элите царит полное морально-политическое единство. Что не исключает, конечно, персональных и клановых схваток за контроль над финансовыми потоками. Кто такие силовики или чекисты? Они что, выступают против священного принципа частной собственности? Ни в коем случае. Может быть, только против чужой частной собственности. Это очень обеспеченные люди, и все их трения с классическими ельцинскими олигархами начинались просто как бунт долларовых миллионеров против долларовых миллиардеров.
А кто такие либералы? Это те же Кудрин, Греф, Чубайс, люди, которые всегда мечтали о доморощенном Пиночете, который поведет Россию железной рукой к «либеральным» реформам, и которые вполне удовлетворены авторитарным характером российской власти.
Тем более , что у нас есть президент, всей своей трудовой биографией так органично сочетающий и синтезирующий два источника, две составные части бандитского российского капитализма. Воистину Путин это Наше Всё. В целом ЧуЧе реализует золотой проект советской партийногебистской номенклатуры, которая и задумала перестройку в середине 1980‑х годов.
Дорога, которой мы идем, — это третья дорога к рабству, а четвертой не бывать. Потому что-либо эта система разрушит страну, либо все‑таки мы найдем в себе мужество с этой дороги сойти, и тогда весь этот путинский период останется в нашей исторической памяти как некая последняя прививка против философии рабства.
А пока путинской ОПГ и ее передовому вооруженному отряду — питерской бригаде — надо решать практическую задачу: остаться во Власти и продолжать распиливать страну.
Политтехнологи власти перед имитационными спецоперациями «выборы» всякий раз апеллировали к каким‑то основным инстинктам : искусно нагнетаемый страх сначала перед возвращением коммунистов, затем чеченскими террористами, взрывающими дома, потом олигархами определенной национальности, ограбившими народ. Каждая из этих мифологем была насквозь фальшива и представляла собой идеологический инструмент одноразового пользования. Поэтому и приходится кремлевским каждый раз повышать ставки мобилизационной истерии.
И вот теперь нам угрожают уже не просто чеченские террористы и иудейские олигархи, а стоящий за их спиной Запад — США, мировая закулиса, стремящиеся лишить Россию суверенитета, расчленить ее и уничтожить. Фронт проходит через каждую улицу, каждый дом, каждый сортир. Страна — это осажденная крепость, и в ней орудует пятая колонна, в которую автоматически зачисляются все противники Путина и тем самым враги России. «Не позволим лишить Россию суверенитета» на фене питерской бригады означает «не позволим оттащить нас от кормушки властесобственности».
Идет 4-ая мировая война Русского Мира против безбожного англосаксонского и Россия должна взять в ней реванш за поражение в третьей (холодной). Не с Украиной какой-то мы воюем, а с США на территории Украины.
Важнейшей идеологемой российского внешнеполитического дискурса, собственно его структурообразующим ядром является сладострастное фердыщенковское смакование некоего «унижения», испытываемого в последние четверть века Россией в результате поражения СССР в холодной войне. Демонстративное порывание рубищ и демонстрация геополитических язв — любимое занятие всей нашей политической «элиты» от азиопов Проханова и Дугина до «западников» Арбатова и Лукина.
Но талантливее всех это было сделано кинематографом, важнейшим наряду с цирком из искусств в нашей безграмотной стране, как было справедливо замечено полузабытым классиком. Из заботливых рук нашего отечественного мэтра Рефиншталь-Балабанова мы еще лет пятнадцать назад получили свой маленький триумф воли: идеального национального героя и национальную идею в придачу — Данилу-киллера с его духоподъемным «кердык твоей Америке». Эта штучка по своему воздействию на массовое сознание оказалась посильнее даже и путинского духоподъемного «мочить в сортире».
Что неудивительно, потому что мифология «Брата-2», крепко сбитая выверенной рукой мастера, затрагивала более глубокие чем агрессия, и самые чувствительные эрогенные пласты коллективного бессознательного. Лысая проститутка, современная Сонечка Мармеладова — это доверчивая святая Русь, поруганная бездуховным чужеземцем, а Данила-киллер — это Георгий-Победоносец с топором, лущащий старушку-процентщицу Америку и не задающий себе дурацких вопросов, тварь ли он дрожащая или право имеет.
Мы и до этого почти полвека уже наносили «мощные удары по американской дипломатии» и подкладывали американцам «ежа в Штаны» по всему миру. Пока сами не остались без штанов. Последнее, впрочем, не относится к возглавлявшей нас и продолжающей благополучно возглавлять непотопляемой политической «элите», которая вышла из поражения в холодной войне упакованной как никогда прежде. Но обеспечив себя севрюжиной с хреном на несколько поколений вперед, она вновь возжелала не конституции, а азиопского величия — новой Золотой Орды, объединяющей мечтающие прильнуть к ее длани народы и государства.
Один известный практикующий раб на галерах назвал распад Советского Союза крупнейшей геополитической катастрофой XX века. На мой взгляд, распад этот вызвал прежде всего крупнейшую психиатрическую катастрофу в головах людей, скромно называющих себя российской политической элитой, включая и означенного страстотерпца. Если есть сегодня какая-то одна сверхидея, объединяющая ушибленных катастрофой персонажей, то это «доминирование на постсоветском пространстве», создание «зоны привилегированных интересов», восстановление в том или ином качестве ордынско-российско-советской империи.
Вороватая и бездарная, чванливая и трусливая, мечущаяся между Куршевелем и Лефортовом российская политическая «элита» никак не может понять, что она на хрен никому не нужна на постсоветском пространстве в качестве учителя жизни и центра притяжения. Путинская Дзюдохерия ни для кого не могла быть привлекательной —ни для миллионов украинцев, жаждавших избавиться от собственных бандитов во власти, ни для среднеазиатских диктаторов, которым не нужен альфа-пахан над ними в Кремле.
Украинское Да —Европе, прежде всего, означает Нет — постсоветской модели бандитского капитализма, Нет —Таёжному союзу четырех паханов.
Ну, может быть, нашлись бы среди наших соседей какие‑нибудь социально близкие братья по разуму, если бы хрипящая от ненависти к Западу российская «элита» предложила бы им последовательный Большой Антизападный Идеологический Проект. Но всему миру известно, где эта «элита» хранит свои сокровища, какую медицину она предпочитает для себя и какое образование для своих детей.
Кстати, настоящие принципиальные враги Запада, одержимые маниакальной идеей его уничтожить и водрузить на его руинах черное знамя Всемирного Халифата, рассматривают Россию как часть этого растленного Запада. И более того — как самую слабую и уязвимую его часть, в первую очередь, подлежащую расчленению и поглощению.
Каждого нового руководителя в соседних странах мы рано или поздно объявляли «прозападным» или «еще более прозападным, не замечая, что тем самым выносили приговор своей собственной политике. Где же те «пророссийские», в ожидании которых мы строили песочные замки своей новой империи? А может быть, все таки что‑нибудь не так с нами и с нашей политикой, а президенты просто проукраинские, прогрузинские, пробелорусские? Москва никогда не дождется появления на просторах СНГ «пророссийских» сил в своем понимании этого слова.
Неспособность нарциссирующей в своих мегаломанических фантазиях «элиты» не формально на бумаге, а внутренне психологически воспринимать всерьез независимость «братских» стран, её поразительная глухота к возможной реакции наших соседей, духовная лень и имперская спесь, не позволяющие попытаться взглянуть на себя их глазами, — все эти замечательные качества вождей российской клептократии закономерно порождали цикл отчуждения и вражды на всем постсоветском пространстве.
Перманентный провал всех попыток «доминирования» в самодовольно провозглашенной ими «зоне своих привилегированных интересов» и заставляет кремлевских фигурантов списка «Форбс» испытывать фрустрацию и то унижение, о котором непрерывно вещают на всех российских и зарубежных психоаналитических кушетках наши внешнеполитические витии. Мало им материального благополучия. Величия, величия и еще раз величия жаждет российская политическая «элита», настаивающая на своей уникальной и высочайшей духовности, противостоящей меркантилизму упаднического Запада.
Увы, нет объективных признаков этого величия —ни в степени влияния России на мировые дела, ни в показателях ее экономического и технологического развития, ни в уровне жизни, образования, здоровья руководимого этой самой «элитой» народа.
Изменить эти очень неприятные параметры можно только долгим напряженным трудом и, прежде всего, изменив безответственное отношение правящей тусовки к своей стране и к своему народу-путиноносцу.
Но есть более легкий путь к «величию», к сладкому ощущению собственной значимости, к преодолению «униженности». Для этого достаточно объявить себя арийским племенем, спустившимся с Карпатских гор, горделиво помахивая болтающейся между ног дополнительной хромосомой духовности, успешно распространившимся на пол-света до форта Росс в Калифорнии и осажденным со всех сторон объединенными силами глобализма, атлантизма, жидомасонства и сатанизма.
Безумная концепция «Русского Мира», ученически заимствованная вождем «разъединенного» племени у гитлеровской внешней политики 30‑х годов прошлого века, и позорная попытка ее практической реализации в Украине стали апофеозом четвертьвековой оргии «униженчества». Россия выступила в отношении Украины в самой унизительной роли насильника-импотента.
Пациент дал, наконец, ответ на вопрос давно уже обеспокоенных его неадекватным поведением окружающих о природе его униженности.
Русский человек на rendez-vous Истории, оказывается, унижен, когда он не может безнаказанно топтать и расчленять своих бывших собратьев по строительству платоновского Котлована. Так унижен, что даже кушать не может санкционные продукты.
«Четвертая мировая война» еще не закончилась, но стратегически она уже проиграна Улусом Джучи.
Хороший Гитлер, как подобострастно назвал Путина видный кремлевский пропагандон Мигранян, потерпел три фундаментальных поражения.
Во-первых, самое болезненное – это поражение в Украине. Даже не военное. Понятно, что в военном отношении Россия неспособна на крупномасштабную операцию, потому что она повлечет такой уровень потерь, который будет неприемлем для российского общества. Но самое фундаментальное поражение Кремля в Украине метафизическое – идеология «Русского мира» была отвергнута русскими Украины, которые в подавляющем большинстве своем остались верными украинскому государству и его европейскому выбору. И русские граждане Украины так же сражаются с агрессором как и этнические украинцы. Лучезарная «Новороссия» скукожилась до бандитской Лугандонии, которую Москва отчаянно пытается втолкнуть как раковую опухоль в политическое тело Украины.
Второе – провалился ядерный шантаж Кремля в отношении Прибалтики. Путин угрожал Западу, что если его «зеленые человечки» появятся в Прибалтике, а НАТО придет на помощь балтийским государствам, то он применит ядерное оружие. « Готовы ли вы умереть за Нарву? » - повторял он знаменитый гитлеровский вопрос 30-х годов прошлого века относительно Данцига, угрожая повышением ставок. Июльский саммит НАТО в Варшаве ответил не только на словах, но и на деле ( размещением воинских контингентов), что альянс будет защищать Прибалтику как и любую другую территорию стран-членов НАТО . Путинский вопрос вернулся к задавшему его гопнику рикошетом « А готовы ли вы, г-н Путин, умереть за Нарву? ». Но г-н Путин украл у ордынцев $250 млрд. не для того, чтобы умирать за Нарву.
И, наконец, мнимая победа Путина в Сирии, где да, действительно, он размазывает по стенке американцев, а несчастный Кэрри бегает за Лавровым и о чем-то его униженно уговаривает. А Путин тем временем последовательно продолжает физически уничтожать сирийскую оппозицию, которая ориентировалась на Запад и которую пытались поддерживать американцы. Но эта так называемая победа обернулась для него новым сверх-Афганистаном и клеймом военного преступника. Собственно, не только для него, но и для всей России.
Три крупных внешнеполитических поражения. После такого диктаторские режимы долго не живут. Реальной ядерной войны кремлевские миллиардеры не хотят. Не для этого они собирали свои сокровища. Значит, им придется соскакивать с лестницы эскалации и искать, как об этом пишут близкие к Кремлю аналитики, некое «новое мирное сосуществование с Западом». Ордынская матрица надеется на еще одну перезагрузку.
Окончательно сокрушить ее может только бесспорный и убедительный в глазах рядовых ордынцев успех Украины на европейской траектории ее развития. В руках Украины сейчас не только ее собственная судьба, но и будущее всего континента от Лиссабона до Владивостока.