После российской оккупации Крыма Центр исследования России начал изучение уроков российской гибридной войны в Украине.
Целью исследования является идентификация ошибок, допущенных на различных уровнях государственного управления, и разработка рекомендаций политико-военного руководству во избежание их повторения в будущем, а также выработка адекватных мер на опережение.
Эта работа проводилась путем интервьюирования участников событий (военных и гражданских), которые оказались в центре кризисной ситуации в Крыму и на Востоке Украины, анализа событий и разноплановых факторов, а также принятых решений на различных уровнях государственного управления.
Ниже приведены отдельные материалы указанного исследования.
Урок первый: Кремль создал условия захвата части территории Украины многолетним невоенным форматом действий, который включал: информационную войну за умы и сердца населения Украины, экономическое влияние и коррупцию для достижения своей цели от поддержки лояльных украинских политиков к прямому воздействию на назначение руководства органов безопасности и обороны Украины.
Следует отметить, что кремлевская пропаганда и информационно-психологическое зомбирование населения Украины (информационное преимущество и психологическое давление) решающим образом повлияли на создание условий для оккупации полуострова и вторжения на Востоке.
Например, аннексии Крыма предшествовало формирование соответствующим образом ориентированного цивилизационного восприятия России среди населения Крыма и Севастополя при игнорировании этой проблематики со стороны киевской власти.
Создание в Севастополе филиала МГУ с использованием специально для этого освобожденных от войск казарм учебного отряда ЧФ РФ, передача расположенного в самом центре города на площади адмирала Нахимова здания бывшего технического управления ЧФ ВМФ СССР в распоряжение так называемому “Дому Москвы”, создание российской школы, которая была включена в один из муниципалитетов Москвы, использование пропагандистко-агитационных и культурологических возможностей ЧФ РФ для формирования соответствующим образом ориентированного общественного мнения (“ЧФ РФ – хорошо, ВМС Украины – плохо”), российская “приватизация” истории флота, Севастополя и Крыма, поддержка через ЧФ РФ пророссийских организаций, отдельная работа с ветеранскими организациями, активность российских СМИ в информационном пространстве Севастополя и Крыма и многое другое позволило получить преимущество в информационно-культурной среде и создало почву оккупации Крыма.
С другой стороны, украинские военные принимали россиян как друзей и братьев – еще в сентябре 2013 года 88% населения Украины положительно высказывалось по России (“Putin the uniter”, The Economist, June 20th, 2015). Кремль коварно использовал этот факт для осуществления аннексии Крыма. Именно на ментальном уровне этот фактор сработал достаточно результативно – была достигнута оперативная внезапность и непредсказуемость действий российских военных. С другой стороны, идеология товарищества и бюрократическое мышление обусловили невозможность адекватно мыслить и действовать со стороны украинской власти и военного руководства.
Российская агитация и пропаганда (включая “большую ложь”) остается значительной частью российской гибридной войны. Западный подход "правда восторжествует" не работает в публичном домене российских медиа, который превратился в инструмент сплошной манипуляции властью (зомбирование) общественным сознанием.
В связи с этим государственным органам, гражданскому обществу и частному сектору было бы целесообразно:
1. Признать информационную среду полем ведения современной войны и организовать ее операционное наполнение для отстаивания независимости и территориальной целостности (как ранее были признаны суша, море, воздух и космос).
2. Построить продуманные стратегические коммуникации в обществе.
3. Обеспечить поддержание информационного превосходства в национальной информационной среде.
4. Сосредоточить усилия на преодоление коррупции.
Урок второй: отсутствие на начальной стадии развития гибридного конфликта быстрых и адекватных стратегических решений (приказов, директив), а также слишком централизованная система военного управления привели к утрате времени и пассивности командного состава среднего и нижнего звена.
Позиция официального Киева “не провоцировать”, “держаться”, необоснованное снижение боевой готовности военной группировки Вооруженных Сил Украины в Крыму и оставление ее в пунктах постоянной дислокации, отсутствие ощутимой поддержки этой группировки за счет высокомобильных десантных войск, не вывод корабельного состава из бухт в морские районы рассредоточения во время наращивания количества и готовности российских войск, а также приготовлений к блокированию кораблей ВМС Украины в базах критически сузили поле возможностей быстро реагировать на оперативном и тактическом уровнях.
В то же время, централизованная система военного управления негативно повлияла на выработку решений всех звеньев военного управления, привела к потере времени вместо быстрого ответа. Кроме этого, украинские военные были обучены действовать только после получения приказа, а не реагировать самостоятельно, когда этого требует ситуация. Именно поэтому, все командиры ждали руководящих приказов сверху (которые так и не поступили), вместо того, чтобы действовать быстро и результативно.
В связи с этим было бы целесообразно:
1. Изменить подходы, нарастить знания и умения политического руководства для эффективного кризисного реагирования (необходимости принимать адекватные стратегические решения в условиях критического ограничения времени).
2. Делегировать полномочия вниз, учить военных руководителей всех звеньев способности действовать самостоятельно, нешаблонно, нестандартно и нелинейно в любых условиях обстановки.
3. Разработать и имплементировать четкие правила применения оружия для различных условий обстановки.
Урок третий: ошибочное ментальное восприятие вооруженных сил (силового сектора) политическим руководством в качестве "батальона смерти", который несет исключительную ответственность за недопущение захвата территории страны и потерю территориальной целостности.
В условиях гибридной войны – войны среди гражданского населения и с использованием гражданского населения, это не срабатывает. Ведь речь идет о гражданско-военной стратегии, которая объединяет не только высокоинтенсивную симметрично-асимметричную войну и специфические действия сил специальных операций, но и информационную, экономическую (в частности, энергетическую), религиозную, этническую и кибернетическую войну. Российская гибридная война имеет соотношение невоенных/военных мероприятий на уровне 4:1 (статья начальника генерального штаба вооруженных сил РФ генерала армии Валерия Герасимова в газете “Военно-промышленный курьер”, №8 (476). При этом большинство невоенных мер проводятся в скрытом формате или скрытым (косвенным) воздействием.
При таких обстоятельствах вооруженные формирования сами не в состоянии разрешить всей проблематики. Это должно быть предметом адекватной гражданско-военной стратегии государства, то есть всестороннего подхода, объединенного единым замыслом, согласованного по цели, задачам, времени, месту и ресурсам.
Ключевой для либеральной демократии в этом противоборстве есть возможность всестороннего и адресного воздействия на различные элементы гибридной конструкции противника с использованием политического, дипломатического, экономического, информационного, исторического, религиозного и других инструментов, чем сужать само поле гибридной войны.
В связи с этим было бы целесообразно:
1. Изменить устаревшие подходы к обороне в условиях гибридной войны исключительно военными мерами и средствами.
2. Иметь соответствующий государственный орган гражданско-военного управления (координации), а также применять соответствующие механизмы, которые позволят комплексно и всесторонне противодействовать внешней угрозе в гражданско-военном формате.
3. Разработать и ввести формы, приемы и способы совместных гражданско-военных операций для адекватного противодействия в гибридном противоборстве.
4. Готовить подразделения вооруженных сил и других военных формирований и правоохранительных органов (милиции, пограничников, специальные органы и подразделения) к интенсивным действиям в условиях города, на объектах ключевой инфраструктуры, магистральных стыках.
Урок четвертый: выстоять и победить в навязанном гибридном противоборстве возможно только путем достижения и удержания технологического превосходства над противником.
В этой войне будет трудно победить количественным подходом и ресурсами – Россия находится в топ-рейтинге военных бюджетов (третье место в мире после США и Китая). Понимание этого требует изменения текущей количественной украинской политико-военной доминанты на перспективную технологическую модель (стратегию), которая предусматривает:
трансформацию сознания политического и военного истеблишмента в сторону внедрения современных технологий как способа существования общества и защиты его ценностей, приемов и методов ведения эффективного гражданско-военного противоборства;
приоритетное развитие современных мобильных систем опережения противника во времени, пространстве и способах действий, обеспечение боевой эффективности и живучести в условиях гибридной войны, лучшую подготовку личного состава;
технологическое наращивание средств разведки за счет использования различных современных сенсоров (визуальных, тепловизионных, акустических, радиолокационных и других), которые стали неотъемлемым атрибутом современной войны и способны выдавать целеуказания для эффективного поражения целей на всю глубину оперативного построения войск (сил) противника в реальном масштабе времени;
сочетание данных от разведки с профессиональным персоналом, ударными и другими возможностями вооружения и военной техники путем создания автоматизированных систем оперативного (боевого) управления (С4ISR). Именно это в условиях гибридной войны с определяющим значением артиллерийского поражения предоставляет возможность влиять на противника выборочно, эффективно и результативно;
обеспечение оперативности, стойкости и живучести системы связи, способной обеспечить передачу и доставку значительных массивов данных в закрытом (криптографическом) режиме в условиях радиоэлектронного противодействия противника;
изменение классических подходов к построению группировок войск для ведения боевых операций - опыт свидетельствует о высокой эффективности боевых систем (человек-оружие-техника-разведка-компьютеры-софт-сенсоры-коммуникации), которые следует формировать по модульному принципу в соответствии с боевыми задачами.
В связи с этим было бы целесообразно:
обеспечить приоритетное наращивание технологических возможностей войск (сил) для создания условий для победы в навязанном гибридном противоборстве путем опережения противника в идеях (способах действий), месте и времени.
Урок пятый: отработка новых подходов к проблематике обеспечения безопасности ключевых объектов инфраструктуры (государственных зданий, аэропортов, объектов энергетики, транспорта, телевидения и связи) и гражданского населения в условиях террористического характера гибридной войны.
Этот характер включает захват зданий, атаки на объекты государственной инфраструктуры, запугивание милиции, взятие заложников и политические убийства, издевательства и увечья активистов.
Именно таким путем российские специальные агенты, спецназ, “маленькие зеленые человечки”, добровольцы “сил самообороны” и “политические туристы” при материально-технической помощи со стороны РФ обеспечили создание плацдармов для расширения присутствия и овладения территорией, формирование поля нестабильности, саботажа, подготовку боевиков, а также установление незаконных органов власти.
Существующие планы защиты объектов и населения не были активированы из-за пассивности (измены) локальных подразделений безопасности и полиции. Военные подразделения, как поддерживающие в этих мероприятиях, не взяли на себя инициативу из-за отсутствия руководящей политической воли и пробелов в законодательстве.
Кроме того, многие военные штабы и подразделения были расположены в пределах гражданской инфраструктуры, пренебрегая требованием иметь периметр безопасности, автономные источники электроэнергии, водоснабжения и обеспечить другие меры физической безопасности. Это привело к тому, что большинство военных объектов на начальной фазе гибридной войны были блокированы и стали уязвимыми.
В связи с этим было бы целесообразно:
1. Пересмотреть планы обеспечения безопасности ключевых государственных объектов и гражданского населения с целью опережающей активации защитных (оборонных) действий при возникновении реальной опасности (с возможностью дальнейшего быстрого наращивания возможностей противодействия).
2. Разработать правила использования оружия и порядок их активации со стороны силовых структур в зависимости от ситуации.
3. Основными требованиями при выборе мест расположения военных частей считать обеспечение их физической и технической безопасности.
Приведенные уроки свидетельствуют о попытке тогдашнего политико-военного руководства избегать рисков обострения ситуации путем “не провоцирования” другой стороны, действовавшей активно и решительно.
Такой подход на практике побудил украинских военных и специальные подразделения воздерживаться от решительных действий во время наиболее эффективной с точки зрения кризисного урегулирования начальной стадии конфликта, а также опережающего сдерживания его развития. Указанные условия стали определяющими для успеха российского блицкрига в Крыму: использование военно-гражданского формата с подготовленной заранее основой позволило быстро достичь поставленной цели - провести оккупацию полуострова.
Уже нынешней власти целесообразно сделать выводы из прошлых ошибок. В том числе, воспринимать гражданское общество не как конкурента, а в качестве партнера, с которым следует тесно сотрудничать и адекватно реагировать на конструктивную критику.