For French statesmen and thinkers, Russia has long played a crucial role in the European project.
It has been a very good year for Russia’s richest, despite the threat of heightened sanctions against the country.
Уходящий 2019 год оказался весьма урожайным на различные события, которые мы условно разделим на символические, персональные и внутриполитические. Какие-то из них были для России выгодными, другие же несли проблемы. Проблемы, которые Москва должна осмыслить — и не допустить их повторения в годах грядущих
В ближайшие четыре года российские спортсмены смогут участвовать в крупных соревнованиях лишь в частном порядке
http://www.ng.ru/society/2019-12-30/8_7763_soc01.html
В Страсбурге развернулась битва вокруг членства Москвы в Совете Европы
http://www.ng.ru/world/2019-12-30/7_7763_world02.html
Индексация пенсий, рост акцизов на алкоголь, пилотный запрет на парковку во дворах и другие новшества
https://iz.ru/957443/evgeniia-priemskaia/chto-izmenitsia-v-zhizni-rossiian-s-1-ianvaria
Закредитованность населения его не волнует, в вот в оборонке — да. Может потому, что оборонкой командует один из старинных путинских дружбанов, еще по ГДР, — Чемезов…
https://echo.msk.ru/blog/serpompo2018/2562911-echo/
В уходящем году российская национальная валюта укрепилась к американской более чем на 10%, к европейской — на 14%. Усиление позиций рубля на биржевых площадках аналитики связывают с ростом мировых цен на нефть. Но 2020-й год будет более напряженным. Новый виток санкционной войны может уронить курс российской валюты до 67-70 рублей за доллар.
https://www.gazeta.ru/business/2019/12/23/12879668.shtml
На эти мегапроекты страна тратит триллионы. Почему они так нужны России?
https://lenta.ru/articles/2019/12/30/proryv/
Бюджетная консолидация, наполнение ФНБ, цифровизация учета бюджетных потоков и параллельные процессы в службах Минфина создали в РФ парадоксальную ситуацию: никто не может больше пожаловаться на то, что на важный, полезный и эффективный проект нет денег. Более того, Минфин деньги предлагает — но не все берут. Причина — в свойствах этих денег: при нынешнем масштабе цифровой бухгалтерии государства слишком высок риск того, что полезный и важный проект, оказавшийся на деле предложением оплатить что-нибудь дорогое и неизмеримое цепочке субподрядчиков, оставит по себе слишком много цифровых следов — а затем и аналоговых, дисциплинарных и уголовных последствий. Поэтому свободные деньги у Минфина есть — и, кажется, их становится больше.
https://www.kommersant.ru/doc/4207968